Польша в России

Во-первых, были сняты две доски — условно «польская» и «российская». Это важный факт. Он показывает, что хотя затронута и польская сторона, но на самом деле речь идет не столько о польско-российском взаимодействии, сколько об отношении к российской истории в целом. Это вопрос исторического самосознания, исторической памяти самих россиян.

Во-вторых, я бы хотел обратить внимание на специфическую роль прокуратуры в этом деле. Кажется, она в основном занимается опровержением доказательств, что преступление имело место. Но ведь обычно прокуратуры как раз расследуют такие события. Раз тысячи человек исчезли, то задачей прокуратуры является объяснение того, что случилось. А здесь прокуратура только проверяет документы, которые ей представят. Между тем мы помним, что расследование проводилось еще в 1990-е годы и свидетели давали показания. Это вопрос правопорядка и правоприменения в Российской Федерации.

В-третьих, я бы хотел обратить внимание на материал, который я прочитал в одном из местных, тверских СМИ. Там снятие мемориальных досок связывалось с Днем Победы. Не хочу комментировать, как в данном случае понимается Победа, если, чтобы ее отметить, надо бороться с исторической памятью. Но у меня складывается впечатление, что чем больше в России говорится об исторической памяти, тем отчетливее наблюдается стремление забывать исторические факты и погружаться в беспамятство. На мой взгляд, это очень печально. Потому что сфера исторической памяти, в том числе памяти о сталинских преступлениях, была важной сферой нашего взаимного сотрудничества, особенно в 1990-е годы. Когда и польская, и российская стороны сделали много важного для наших взаимоотношений.